Новый, 2018 год Сати Казанова встречает в статусе замужней женщины. Осенью она сыграла свадьбу с итальянцем Стефано Тиоццо, и теперь жизнь перестает быть прежней: обновляется репертуар, паркуются чемоданы в Италию, а сама певица светится от счастья. Но давайте обо всем по порядку.
Значит, вы теперь синьора Тиоццо?
Совершенно верно. Как раз сейчас занимаюсь документами, чтобы сменить фамилию.
Это обязательно нужно?
Я убеждена, что фамилию надо менять. Или не надо идти замуж.
Вы играли свадьбу дважды?
В сентябре мы расписались, в начале октября устроили торжество на Кавказе, в конце месяца отметили в Италии.
У вас на итальянской свадьбе были бонбоньерки?
А что это?
Такие традиционные коробочки с подарками, конфетами.
Думаю, все было как положено.
Вы в этом как будто не участвовали.
На самом деле вы правы насчет моего участия — всю организацию взял на себя супруг. Это соответствует и кавказским традициям, по которым всю организацию свадьбы берет на себя жених. Стефано подошел к этому вопросу с большим энтузиазмом, хотя и сказал, что в свадебном салоне чувствовал себя не очень комфортно, все-таки туда в основном женщины ходят. Конечно, он советовался со мной. Присылал мне на выбор музыку, варианты букетов.
На Кавказе у вас свадьба была в Нальчике?
В Осетии, в 100 км от Нальчика. Там есть одно место, где я была с сольным концертом года два назад, жила в отельном комплексе «Фиагдон», очень красивом, в окружении гор. И это место запало мне в душу. Я тогда будущего мужа еще не знала, но уже подумала, что было бы здорово провести здесь свою свадьбу. В общем, мысль материализовалась. Мне хотелось, чтобы все гости — и с моей стороны, и со стороны Стефано — собрались вместе, чтобы было ощущение уединения и закрытости. Заодно мы возили моих итальянских гостей по горам, ущельям. Они, правда, не понимали, Осетия это или Кабардино-Балкария, там же каждые 10 км новая республика со своими обычаями и менталитетом. Но для них это все одно — Кавказ. Они говорят Circassia — Черкеcсия то есть. Впрочем, многие россияне тоже не знают, чем кабардинец отличается от балкарца, хотя эти республики уже много веков являются частью нашей страны. У наших народов были хорошие отношения вплоть до XIX века, до русско-кавказской войны. А ранее — даже вторая жена Ивана Грозного Мария Темрюковна (Гуащаней) была черкесской княжной, дочерью кабардинского князя Темрюка Идарова, который как раз и заключил выгодный брак для налаживания политических отношений и мирного сосуществования Кавказа с царской Русью.
Что интересно: в связи с тем что мне нужно было познакомить своих итальянских родственников с кавказскими традициями, я и сама решила кое-что почитать, освежить в памяти. А тут вдруг мне муж говорит: «А ты знала, что в мире есть такой термин — “черкесская красота”?» Оказывается, после русско-кавказской войны многие черкесы эмигрировали в Турцию. Сначала черкешенки, естественно, были рабынями, но их красота оказалась настолько пленительной, что турецкие султаны не выдерживали и женились. Затем сами черкешенки и слава об их красоте стали выходить за пределы Турции. Так и пошло это понятие — «черкесская красота». Это мне муж рассказал.
Насколько итальянцы и кавказцы похожи?
Некоторые элементы культуры — очень. Например, у них, как и у нас, воруют невесту (я не знала!). Или вот, к примеру, есть итальянская полента, которая делается из пшена. На Кавказе существует похожее блюдо, которое чуть иначе готовится, но называется пlастэ — «паста». У наших народов схожее отношение к старшим, та же клановость…
Стреляли у вас на свадьбе?
(Смеется.) Обычно стреляют, но на нашей — нет. На итальянской тоже, там такого не поймут.
Лет в 18 свадьба кажется чудесным событием. Как это воспринимается, когда ты постарше?
Давайте будем откровенны: мне 35. Важно и то, что в силу профессии я так часто участвовала в фотосессиях со свадебными платьями, что хватит, наверное, свадеб на 50. Но что касается обрядов, то я мечтала, чтобы меня выдали замуж в национальных черкесских нарядах. Так и произошло. Наше торжество в Осетии было не совсем свадьбой, а семейным ужином, стилизованным по древним обычаям. Свадьба в понимании моего народа — это ритуал, во время которого жених приводит невесту в свой дом. Поэтому и я не стала устраивать застолье на несколько сотен человек, подумала: у меня же будет свадьба в стране, откуда родом мой жених, по их обычаям. Поэтому мы сделали трогательный семейный ужин с обрядами. Мы были в специально сшитых национальных костюмах. На столе — традиционная кавказская еда.
Вот ведь вам, вегетарианке, трудно-то на Кавказе.
У нас было много вегетарианских блюд индийской и китайской кухни. И этим я смогла порадовать гостей. Мы трое суток были в том самом отеле «Фиагдон» у нашего друга Тамерлана, который оказал нам истинно кавказское гостеприимство. Причем отель был закрыт под нас. Ведущей была моя давняя подруга Марина Гумова, она ведет все знаковые свадьбы на Кавказе. Выступал Черим Нахушев, заслуженный артист нескольких республик Южного федерального округа, с которым я дружу лет 18. Я была молоденькая, когда мы познакомились, еще училась в училище и автограф у него просила. Под его песню у нас со Стефано был первый танец. Далее пел Султан Хажироков — вы, наверное, слышали его песню «Едем-едем в соседнее село на дискотеку со своей фонотекой»? Так вот, в составе его группы «Султан-Ураган» я когда-то впервые вышла на сцену — исполняла одну песню, в остальных участвовала как танцовщица. Пела Дениза Хекилаева, финалистка шоу «Голос. Дети», но самое главное — она дочь моей однокурсницы по училищу Дианы.
Словом, вы все там повязаны?
Это точно.
Есть мнение, что родственную душу среди иностранцев находят девушки, которые разочаровались в соотечественниках. С иностранцем есть и барьер, и вместе с тем взаимный интерес к чужой культуре — а это сглаживает многие нюансы. Ваш случай?
Хороший вопрос. Я пробовала все. Громко, конечно, сказано, но у меня был опыт отношений с представителем кавказского народа — причем дошло до того, что свадебное платье уже сшили. Был у меня и восточный мужчина, мусульманин, — я чуть не стала его второй женой. Были русские ребята. Поэты, йоги — и неважно, как далеко заходили эти отношения, но каждый раз я говорила себе и Господу Богу, что это не мое, и просила новые отношения, только с улучшением. Говорила: а можно вот так же, только «с перламутровыми пуговицами»? Когда снова Бог мне что-то давал, я понимала, что еще что-то не учла. Так продолжалось, пока я не осознала, что всего предусмотреть не смогу. И чуть больше года назад окончательно разочаровалась в своих последних отношениях, ощутила глубокую фрустрацию и решила: больше ничего клянчить у Бога не буду. Пусть будет так, как Он захочет. Пусть будет тот, кого пошлет. Наступило смирение. На тот момент я уже была знакома со Стефано, но спустя несколько месяцев мы встретились снова, и все стало ясно.
Некоторые элементы культуры — очень. Например, у них, как и у нас, воруют невесту (я не знала!). Или вот, к примеру, есть итальянская полента, которая делается из пшена. На Кавказе существует похожее блюдо, которое чуть иначе готовится, но называется пlастэ — «паста». У наших народов схожее отношение к старшим, та же клановость…
Стреляли у вас на свадьбе?
(Смеется.) Обычно стреляют, но на нашей — нет. На итальянской тоже, там такого не поймут.
Лет в 18 свадьба кажется чудесным событием. Как это воспринимается, когда ты постарше?
Давайте будем откровенны: мне 35. Важно и то, что в силу профессии я так часто участвовала в фотосессиях со свадебными платьями, что хватит, наверное, свадеб на 50. Но что касается обрядов, то я мечтала, чтобы меня выдали замуж в национальных черкесских нарядах. Так и произошло. Наше торжество в Осетии было не совсем свадьбой, а семейным ужином, стилизованным по древним обычаям. Свадьба в понимании моего народа — это ритуал, во время которого жених приводит невесту в свой дом. Поэтому и я не стала устраивать застолье на несколько сотен человек, подумала: у меня же будет свадьба в стране, откуда родом мой жених, по их обычаям. Поэтому мы сделали трогательный семейный ужин с обрядами. Мы были в специально сшитых национальных костюмах. На столе — традиционная кавказская еда.
Вот ведь вам, вегетарианке, трудно-то на Кавказе.
У нас было много вегетарианских блюд индийской и китайской кухни. И этим я смогла порадовать гостей. Мы трое суток были в том самом отеле «Фиагдон» у нашего друга Тамерлана, который оказал нам истинно кавказское гостеприимство. Причем отель был закрыт под нас. Ведущей была моя давняя подруга Марина Гумова, она ведет все знаковые свадьбы на Кавказе. Выступал Черим Нахушев, заслуженный артист нескольких республик Южного федерального округа, с которым я дружу лет 18. Я была молоденькая, когда мы познакомились, еще училась в училище и автограф у него просила. Под его песню у нас со Стефано был первый танец. Далее пел Султан Хажироков — вы, наверное, слышали его песню «Едем-едем в соседнее село на дискотеку со своей фонотекой»? Так вот, в составе его группы «Султан-Ураган» я когда-то впервые вышла на сцену — исполняла одну песню, в остальных участвовала как танцовщица. Пела Дениза Хекилаева, финалистка шоу «Голос. Дети», но самое главное — она дочь моей однокурсницы по училищу Дианы.
Словом, вы все там повязаны?
Это точно.
Есть мнение, что родственную душу среди иностранцев находят девушки, которые разочаровались в соотечественниках. С иностранцем есть и барьер, и вместе с тем взаимный интерес к чужой культуре — а это сглаживает многие нюансы. Ваш случай?
Хороший вопрос. Я пробовала все. Громко, конечно, сказано, но у меня был опыт отношений с представителем кавказского народа — причем дошло до того, что свадебное платье уже сшили. Был у меня и восточный мужчина, мусульманин, — я чуть не стала его второй женой. Были русские ребята. Поэты, йоги — и неважно, как далеко заходили эти отношения, но каждый раз я говорила себе и Господу Богу, что это не мое, и просила новые отношения, только с улучшением. Говорила: а можно вот так же, только «с перламутровыми пуговицами»? Когда снова Бог мне что-то давал, я понимала, что еще что-то не учла. Так продолжалось, пока я не осознала, что всего предусмотреть не смогу. И чуть больше года назад окончательно разочаровалась в своих последних отношениях, ощутила глубокую фрустрацию и решила: больше ничего клянчить у Бога не буду. Пусть будет так, как Он захочет. Пусть будет тот, кого пошлет. Наступило смирение. На тот момент я уже была знакома со Стефано, но спустя несколько месяцев мы встретились снова, и все стало ясно.
Скажите, наши мужики — дураки, что вас упустили?
Нельзя так сказать, что дураки.
Просто недалекие люди.
Нет. Я убеждена: люди встречаются ровно тот период, пока они созвучны. Созвучие пропадает — они расстаются.
В чем вы со Стефано созвучны?
В нашем случае интересы идеально совпали — мы оба служим красоте и искусству.
Нельзя так сказать, что дураки.
Просто недалекие люди.
Нет. Я убеждена: люди встречаются ровно тот период, пока они созвучны. Созвучие пропадает — они расстаются.
В чем вы со Стефано созвучны?
В нашем случае интересы идеально совпали — мы оба служим красоте и искусству.
Он фотограф?
Фотограф, художник, видеограф. Даже музыкант — десять лет играл в рок-группе, владеет несколькими музыкальными инструментами. Мечтает написать мне песню — посмотрим, что из этого выйдет.
Фотограф, художник — значит, любит глазами?
Не только, он любит сердцем. За то, как чисто он видит мир, я его и полюбила. За его легкость и простоту. У меня на родине есть шутливое выражение: если бы понты горели, то на Кавказе были бы белые ночи. Это правда, в силу исторических событий наш народ долгое время не имел доступа к мировым материальным благам, и когда дорвался, то начал сходить с ума на этой почве. Своим желанием показать достаток и роскошь россияне нередко вызывают усмешку. Европейцы же давно прошли этот этап. Никогда они не будут демонстрировать свое превосходство, и это очень видно по Стефано. Хотя итальянцы умеют быть снобами — например, в моде или еде. Имеют право. Кстати, Стефано шутит: я тебе расскажу, что такое пицца и паста. А я отвечаю: мы, хоть и не всей страной, но уже шагнули в сторону безглютенового и безлактозного питания. А Стефано, например, тут же рассказал, что Турин, откуда он родом, — один из самых продвинутых итальянских городов по части вегетарианских заведений.
Вы теперь будете жить на две страны?
На две.
Как вы себе это представляете?
Стефано — художник свободный. Я тоже гастролирующий артист. Если будет возможность, присоединюсь к нему или он ко мне. Он уже был на паре моих концертов, фотографировал. Это так приятно, когда твой любимый стоит перед сценой и фиксирует происходящее. Я себя чувствовала еще более красивой, нужной, на сцене хотелось парить и порхать. В марте собираюсь с ним и его коллегами в Исландию — они едут снимать северное сияние. Хотя сейчас я все равно привязана к России. Но буду расширять свои интересы на Европу, правда, больше с Sati Ethnica — это мой альтернативный проект, мы исполняем старинные композиции, санскритские или суфийские мантры в очень интересной электронной обработке. Это этника и фольклор, но звучащие современно. Музыка без барьеров и времен. Как Enigma или Deep Forest. Понимаете, о чем я?
Фотограф, художник, видеограф. Даже музыкант — десять лет играл в рок-группе, владеет несколькими музыкальными инструментами. Мечтает написать мне песню — посмотрим, что из этого выйдет.
Фотограф, художник — значит, любит глазами?
Не только, он любит сердцем. За то, как чисто он видит мир, я его и полюбила. За его легкость и простоту. У меня на родине есть шутливое выражение: если бы понты горели, то на Кавказе были бы белые ночи. Это правда, в силу исторических событий наш народ долгое время не имел доступа к мировым материальным благам, и когда дорвался, то начал сходить с ума на этой почве. Своим желанием показать достаток и роскошь россияне нередко вызывают усмешку. Европейцы же давно прошли этот этап. Никогда они не будут демонстрировать свое превосходство, и это очень видно по Стефано. Хотя итальянцы умеют быть снобами — например, в моде или еде. Имеют право. Кстати, Стефано шутит: я тебе расскажу, что такое пицца и паста. А я отвечаю: мы, хоть и не всей страной, но уже шагнули в сторону безглютенового и безлактозного питания. А Стефано, например, тут же рассказал, что Турин, откуда он родом, — один из самых продвинутых итальянских городов по части вегетарианских заведений.
Вы теперь будете жить на две страны?
На две.
Как вы себе это представляете?
Стефано — художник свободный. Я тоже гастролирующий артист. Если будет возможность, присоединюсь к нему или он ко мне. Он уже был на паре моих концертов, фотографировал. Это так приятно, когда твой любимый стоит перед сценой и фиксирует происходящее. Я себя чувствовала еще более красивой, нужной, на сцене хотелось парить и порхать. В марте собираюсь с ним и его коллегами в Исландию — они едут снимать северное сияние. Хотя сейчас я все равно привязана к России. Но буду расширять свои интересы на Европу, правда, больше с Sati Ethnica — это мой альтернативный проект, мы исполняем старинные композиции, санскритские или суфийские мантры в очень интересной электронной обработке. Это этника и фольклор, но звучащие современно. Музыка без барьеров и времен. Как Enigma или Deep Forest. Понимаете, о чем я?
Да, Beyond the Invisible.
Именно, и я мечтаю такую музыку делать. В конце года мы выпустим альбом Sati Ethnica, хотя на самом деле у меня будет три альбома: поп-альбом, этнический и кавказский.
Именно, и я мечтаю такую музыку делать. В конце года мы выпустим альбом Sati Ethnica, хотя на самом деле у меня будет три альбома: поп-альбом, этнический и кавказский.
Изменения в личной жизни влияют на репертуар? У вас недавно было столько песен о поисках любви и счастья, что становится понятно — вас эта тема заботит.
Я всегда выбирала песни в зависимости от того, что происходит со мной в жизни. Как только начала позитивно мыслить — сразу и песни появились соответствующие. И наоборот, то, о чем ты поешь, что транслируешь в мир, тебе и возвращается. Сейчас я уже не хочу петь про страдания и несчастную любовь. Зачем? Я выбираю счастье, радость, благодарность.
Я всегда выбирала песни в зависимости от того, что происходит со мной в жизни. Как только начала позитивно мыслить — сразу и песни появились соответствующие. И наоборот, то, о чем ты поешь, что транслируешь в мир, тебе и возвращается. Сейчас я уже не хочу петь про страдания и несчастную любовь. Зачем? Я выбираю счастье, радость, благодарность.
Я недавно видел клип «Бабочки» группы «Фабрика», участницей которой вы в свое время были, — и они там довольно откровенно выглядят. Вы бы так смогли или статус замужней женщины дает ощущение солидности и уже не позволяет?
Очень красивый клип. Ни разу не пошлый — девочки тонко выдержали эту грань эротизма. Но сама я уже, наверное, не смогу себя чувствовать органично в этом. Хотя запала сексуальности во мне, поверьте, хватит на тысячу лет.
Плясать в откровенном наряде и петь в вечернем платье в пол — это разные типы сексуальности, так ведь?
Безусловно.
И второй вариант вам гораздо ближе, чем первый?
Я, наверное, посерединке. Есть во мне еще что-то дерзкое. С другой стороны, появились степенность и мягкость — странно же их игнорировать, ребячиться и молодиться. Но если у меня есть настроение, то выйду к зрителям в коротком платье. Прежде всего, я артист. Знаю, многие считают, что я, мол, такая кавказская или восточная дива. Но становиться заложником этого имиджа не хочу. Главное, чем я дорожу, — это свобода. Именно поэтому я ушла от всех замечательных продюсеров, которые предлагали мне сотрудничество. И теперь человека, который мне что-то указывает или навязывает, нет.
Очень красивый клип. Ни разу не пошлый — девочки тонко выдержали эту грань эротизма. Но сама я уже, наверное, не смогу себя чувствовать органично в этом. Хотя запала сексуальности во мне, поверьте, хватит на тысячу лет.
Плясать в откровенном наряде и петь в вечернем платье в пол — это разные типы сексуальности, так ведь?
Безусловно.
И второй вариант вам гораздо ближе, чем первый?
Я, наверное, посерединке. Есть во мне еще что-то дерзкое. С другой стороны, появились степенность и мягкость — странно же их игнорировать, ребячиться и молодиться. Но если у меня есть настроение, то выйду к зрителям в коротком платье. Прежде всего, я артист. Знаю, многие считают, что я, мол, такая кавказская или восточная дива. Но становиться заложником этого имиджа не хочу. Главное, чем я дорожу, — это свобода. Именно поэтому я ушла от всех замечательных продюсеров, которые предлагали мне сотрудничество. И теперь человека, который мне что-то указывает или навязывает, нет.
Нарушаете национальные стереотипы?
Я безмерно уважаю древние обычаи, но мы живем в XXI веке. Был такой черкесский мыслитель — Казаноко Жабаги. У него есть мудрость, которая в дословном переводе звучит как «нужно идти в ногу со временем». Посмотрите вокруг: гаджеты, блогеры, трендсеттеры. В то же время есть страны и республики, где существует ортодоксальный ислам, где девушки вынуждены — вынуждены! — покрывать голову. У меня был случай, когда в одной такой республике девочка попросила со мной сфотографироваться. Убедившись, что нас никто не видит, она сорвала с себя этот хиджаб и швырнула в угол — «ненавижу!» — в этом было столько отчаяния и боли! И сфотографировалась со мной — пускай только для себя. И напротив, другая девочка, причем русская, — ее никто не принуждает, но она верит в заповеди ислама и говорит, что по шариату должна носить платок. Счастливая, ходит в нем. И ею я тоже восхищаюсь. Я за то, чтобы у человека был выбор. И за то, чтобы древние обычаи, придуманные в каком-нибудь V веке, но сегодня приносящие страдания, были пересмотрены.
Вас на родине осуждают?
Ну, могли бы, наверное, и четвертовать, не знаю. Шучу. Но да, не все одобряют. Самое важное, что мы с папой смотрим одинаково на вещи. Он тоже считает, что из древности надо брать лучшее. Когда семнадцать лет назад он отпускал меня в Москву — это была революция в сознании нашего народа, родственников, соседей. Когда я снималась в полуобнаженном виде для мужских журналов, будучи девушкой из кавказской и мусульманской семьи, это тоже был прорыв.
Когда Стефано приезжал на Кавказ, ваши знакомые пацаны не говорили: «Ну чего, веди сюда своего итальянца, будем его “прописывать” — посмотрим, что он из себя представляет»?
(Смеется.) Нет-нет, ну какие пацаны — у меня есть братья, они заведомо его приняли. Наверное, кривотолки среди знакомых были, но напрямую я ничего не слышала. В этом смысле во время торжества важный тост произнес мой папа — и разорвал мне сердце. Он сказал, что все происходит по воле Бога. И не смеет человек оспаривать Его волю. Таким образом, он одобрил наш со Стефано союз и дал понять родственникам, которые, вероятно, осуждают, что традиции черкесского народа мы уважаем, но они все равно людьми придуманы, а воля Всевышнего — превыше всего.
У проекта Sati Ethnica, кстати, есть в репертуаре старинная песня о том, как парень был влюблен в девушку. Но к нему в аул приехал его друг, увидел эту девушку и сказал: хочу ее. Поскольку у черкесов не принято отказывать другу, тем более гостю, то парень отдал девушку другу. А потом, сходя с ума от любви, выкрал ее у него.
Началась кровная месть? Как у итальянцев?
Да, вендетта. Песня поется от лица той самой девушки и рассказывает о том, что сила любви выше законов и обычаев.
Да, вендетта. Песня поется от лица той самой девушки и рассказывает о том, что сила любви выше законов и обычаев.
А чем там дело-то кончилось?
Любовь победила. Друг все понял и отказался от возлюбленной — привез ее в дом к этому парню.
Стефано перепить ваших братьев не пытался?
(Смеется.) Нет, проверок ему никто не устраивал. Хотя был момент, когда мы приехали за пару месяцев до свадьбы в «Фиагдон», как раз чтобы обсудить праздник. И Тамерлан напоил его осетинской водкой — аракой. А ее обычно сидишь-пьешь — вроде бы ничего, а потом встаешь — и все… Так я впервые увидела Стефано пьяным в зюзю. Он такой забавный! Но пил наравне, они огромную бутылку выпили.
Кстати, у нас со Стефано есть шутка в семье. Однажды кто-то в комментариях в инстаграме мне написал: нашла себе такого же чурку. Стефано это увидел и спросил: а что это — «чурка»? Я сказала, что это уничижительное название жителей кавказских республик. Он сразу же понял, говорит — мы итальянцев с юга тоже называем terrone — типа «деревенщина». Так что когда я его спросила, зачем он выпил столько араки, он сказал: «Не мог же я опозориться. Я тоже чурка».
Любовь победила. Друг все понял и отказался от возлюбленной — привез ее в дом к этому парню.
Стефано перепить ваших братьев не пытался?
(Смеется.) Нет, проверок ему никто не устраивал. Хотя был момент, когда мы приехали за пару месяцев до свадьбы в «Фиагдон», как раз чтобы обсудить праздник. И Тамерлан напоил его осетинской водкой — аракой. А ее обычно сидишь-пьешь — вроде бы ничего, а потом встаешь — и все… Так я впервые увидела Стефано пьяным в зюзю. Он такой забавный! Но пил наравне, они огромную бутылку выпили.
Кстати, у нас со Стефано есть шутка в семье. Однажды кто-то в комментариях в инстаграме мне написал: нашла себе такого же чурку. Стефано это увидел и спросил: а что это — «чурка»? Я сказала, что это уничижительное название жителей кавказских республик. Он сразу же понял, говорит — мы итальянцев с юга тоже называем terrone — типа «деревенщина». Так что когда я его спросила, зачем он выпил столько араки, он сказал: «Не мог же я опозориться. Я тоже чурка».