Интервью с Кети Топурией

Группа A'Studio – настоящий долгожитель российского шоу-бизнеса: в прошлом году музыканты отметили 25-летие своего коллектива, ничуть не утратившего за годы существования ни популярности, ни актуальности. О том, каким образом это достигается и чего стоит, рассказали участники коллектива – ее голос, лицо и тело Кети Топурия, ум, честь, совесть, клавишник и композитор Байгали Серкебаев, бас-гитарист и идейный вдохновитель Владимир Миклошич. 

Владимир: Вообще, люди так устроены, что они не любят перемен: привыкнут к чему-нибудь и хотят, чтобы так было всегда. Наверное, мы – не исключение. Когда есть стабильность, никому не хочется взять и осознанно все испортить. Если же так получается, то надо превращать недостатки в достоинства. 

Байгали: Обновления и изменения всегда к лучшему. У нас они тоже были — я бы выделил три основных периода, каждый связан с появлением в группе нового солиста. Приходил новый солист, и группа будто бы получала свежую кровь и новую жизнь. Надо понимать, что голос в нашем деле играет огромное значение, это главный инструмент, с помощью которого мы доносим до слушателей наши чувства и эмоции. 

Кети: A'Studio всегда были моей любимой группой. Когда я в детстве слушала их песни, то и предположить не могла, что когда-либо стану исполнять их в качестве солистки. Так что стать частью этого коллектива было не то что страшно, сколь неожиданно и удивительно. Страха и правда не было. Я понимала, что сравнений с прежними моими коллегами, покинувшими группу, не избежать, так что просто старалась настроить себя правильно. Песня «Улетаю», первая, которую я записала в составе A'Studio, тут же стала хитом и «визитной карточкой» обновленного коллектива. И у многих слушателей сразу же вызвала позитивное отношение. Моих коллег по группе часто спрашивают, что изменилось в звучании после моего появления, и они отвечают, что стали исполнять более энергичную гитарную музыку. Наверное, я привнесла молодость, что ли? (Смеется.) 

Байгали: Естественно, музыка, которой мы занимаемся, не академическая. Но мое консерваторское образование все же оказывает влияние на наше творчество. Мы стараемся идти в ногу со временем. Музыка очень быстро меняется, а появление компьютерных технологий и вовсе стало для нее революцией. Проблема в том, что раньше все-таки было больше музыкантов по призванию, которые занимались музыкой, потому что жить без нее не могли, стремились попасть на хорошую студию, как правило — дорогостоящую, не каждый мог себе это позволить. А сейчас запись музыки стала своего рода «народным творчеством». Они как в караоке поют — так и песни выпускают и тут же выкладывают их в Интернет.

Владимир: Как говорил наш знакомый лондонский продюсер, «пианино есть в доме у каждого, но играют единицы». Талант ведь никто не отменял. Хорошо, что многие самовыражаются таким образом, но уровень все равно задают профессионалы. 

Кети: Это, видимо, как раз я. (Смеется.) Помню, когда у меня в детстве обнаружили талант, то сразу же стали устраивать мне концерты во дворе. Песню Уитни Хьюстон I Will Always Love You была моим коронным номером. А наверху жила учительница пения, и она мне как-то говорит: «Кетичка, ну-ка дай мне телефон мамы». И когда я пришла домой, мама мне сообщила: «Звонила Иза (учительницу звали Изольда) и сказала, что у тебя есть голос и слух. Может, ты к ней походишь?» А у этой Изы еще был сын, который мне ужасно нравился, поэтому я сказала: «Конечно, похожу! С удовольствием!» Так и пошло-поехало. Я постоянно ходила и пела, всегда и везде. 

Кети: Сложно было перезаписывать старые песни, потому что именно они провоцируют всяческие сравнения. С одной стороны, я хотела сделать так, чтобы они звучали иначе, с другой стороны, не могла позволить себе сильно их изменить. При этом старые хиты были нужны только на концертах, что несколько упрощало дело. Главная же сложность заключалась в переезде в Москву. На том этапе жизни мне вообще никуда не хотелось уезжать, потому что все было просто отлично: я с детства пела, меня все узнавали, у меня была куча друзей, я ни в чем не нуждалась. И вдруг такое предложение. Как отказаться? В 17 лет я приехала в большой город, где нет солнца, где все куда-то спешат, никому до тебя нет дела и столько работы!.. Первый год я себе постоянно говорила: «Просто потерпи». Потому что сказать нет и уехать домой — всегда возможно. Так я потерпела первый год, потом — второй год, а на третий — не то что привыкла, я влюбилась в эту работу. И сейчас, когда я еду с гастролей в Москву, у меня уже есть ощущение, что я возвращаюсь домой. А раньше такого не было, и меня это сводило с ума. Я иногда так уставала, что хотелось все бросить. Меня поддерживала мама, хотя я всегда не могла понять, почему она меня не жалеет? Сейчас я ей только спасибо говорю — она понимала, что если начнет меня жалеть, то у меня ничего не получится. Помню, мама меня спрашивала: «Устала, да? Ну а что ты еще умеешь?» И я понимала — да, ничего больше не умею. Я училась на психолога, но, попав в A'Studio, ушла в академотпуск, из которого так и не вернулась. Так что у меня за плечами школа, среднее музыкальное образование, а высшее — под вопросиком. Хотя с уроками шоу-бизнеса никакой университет не сравнится. 

Кети: Нужны работоспособность и желание чего-то достичь. Если этого нет, можно и не браться за дело. Иначе ради чего все эти бессонные ночи, гастроли, график, при котором ты не можешь ничего личного запланировать? Поэтому обязательно нужно понимать, что ты этого очень хочешь и что это твое любимое дело. 

Байгали: Сумма действительно может помочь, впрочем, если человек бездарный, то и деньги тут окажутся бессильны. Если у человека нет таланта, харизмы, все равно получится обман. Взять, к примеру, пресловутого PSY с его Gangnam Style: пусть все говорят, что это ужасно и глупо, но, наверное, что-то в нем есть, раз он смог всех тронуть? Какие-то оптимизм и здоровый идиотизм, которых нам всем не хватает сегодня в мире. 

Владимир: Мы знаем много случаев, когда пытались продвинуть бездарных людей с большой суммой денег, но все равно ничего не вышло. Когда вы выключите диктофон, я скажу, кого я имею в виду.

Байгали: Впрочем, все зависит от того, кто занимается раскруткой. Если раньше любой исполнитель должен был иметь слух, голос, образование, воспитание, то в наше время талантливый продюсер с помощью современных технологий может взять посредственную личность, заставить крякнуть, скрипнуть, а потом все собрать, склеить, засунуть в шикарную аранжировку, снять суперстильный клип, и люди будут думать, что это — звезда. Но в такой ситуации звезда — продюсер, так что хоть у него все равно должен быть талант. (Смеется.) 

Владимир: Я бы не назвал это спорами. Мы обмениваемся мнениями. 

Байгали: Мы с Володей работаем вместе много лет — когда выключите диктофон, я скажу сколько. (Смеются.) Мы воспитывались на одной музыке, росли на одних и тех же кумирах, покупали одни и те же виниловые пластинки, поэтому у нас совпадают вкусы и чувство прекрасного. И нередко случаются обсуждения, в которых рождается истина. 

Кети: Когда я только начала работать в A'Studio, то была еще очень юной, особенно в мыслях. У нас был с ребятами период притирки, и они тогда мне много хороших советов дали. Время прошло, и мы слились в единое целое. Сейчас нам даже и советоваться не приходится: если одному нравится, значит, придется по душе всем. 

Байгали: Если это обычное выступление в клубе, то мы можем вообще не готовиться, вспомнить о нем за час, чтобы успеть доехать. Главное — не забыть инструмент, костюм, паспорт. Все остальное есть везде, это раньше мы возили с собой кипятильники, заварку, чтобы попить чай после концерта. Так что главное — не забыть необходимые вещи и совесть. (Смеется.) 

Владимир: Совесть должна работать тогда, когда ты выходишь на сцену и что-то делаешь для людей. 

Байгали: Нам повезло: любимое дело стало нашим бизнесом, поэтому мы выходим перед слушателями, но в первую очередь сами получаем удовольствие от концерта. А потом еще и зарплату получаем за это. Владимир: Да, мы хорошо устроились. 

Кети: Бывает и по-другому: ты выходишь на сцену уставшая, вокруг люди сидят, едят… Чем тут вдохновляться? Такие концерты проходят так, что я их не замечаю и не запоминаю. И даже после них подходят восхищенные люди, благодарят. Видимо, я уже привыкла не демонстрировать усталость. 

Владимир: Маловато времени, конечно, поэтому лично я обожаю летать на самолетах: появляется время почитать, посмотреть кино. Кети, например, ненавидит ездить в поездах, а я, наоборот, ей говорю: ты что, это же кайф, когда ты полночи можешь посвятить своим интересам. 

Байгали: Действительно, у нас нет возможности специально выделить на это время. Я вообще забыл,когда ходил в кинотеатр. Хорошо, что можно что-то посмотреть в Интернете, когда случайно появляется время. На самом деле лучше эти часы потратить на то, чтобы поспать, потому что у нас хронический недосып. И я все время думаю: почему человеку нужно спать? Обидно, что треть своей жизни приходится проводить во сне. 

Кети: Сон и мне кажется очень важным. А еще, чтобы ощутить себя по-настоящему отдохнувшей и обрести душевную гармонию, нужно проводить время с близкими друзьями, в домашней обстановке или на даче. Раньше мне больше нравился шумный отдых, сейчас уже нет. 

Кети: Есть мечта — что-то сделать на Западе, но это сложно. Надо там жить и постоянно тусоваться в той среде, а на двух стульях не усидишь. Надо выбирать, а рисковать не хочется. 

Байгали: В прошлом году мы отмечали юбилей группы, 25 лет, большим концертом в Государственном Кремлевском дворце, и после выступления подумали: это же самая главная площадка страны, что еще может быть? И тут, естественно, возникла идея: почему бы не сделать такой же концерт в Нью-Йорке или Лондоне? Это было бы прекрасно, но для этого нужно еще немножко потрудиться.