Сегодня певцу Диме Билану исполняется 32 года. Мы поздравляем его с днем рождения и в честь этого делимся с читательницами TOPBEAUTY эксклюзивным интервью, которое Дима дал нашему журналу.
Нет… Просто я не очень люблю людей. (Улыбается.)
Что, всех?
Есть такая фраза: "Мне так жалко людей, особенно всех". (Смеется.) А я не очень люблю людей, особенно всех. Это, конечно, издержки профессии, накопившееся раздражение. Хотя на самом деле я преувеличиваю, чтобы покрасивее было. Вы же потом напишете: "Дима Билан ненавидит людей". Вау!
Кому особенно достается от вашей "нелюбви"?
Я ни на ком не отыгрываюсь. Поэтому больше всех от меня достается мне же: слишком сильно я себя периодически гноблю.
Для артиста это, должно быть, полезно?
Если зашкаливает, то уже не очень. Но это хорошо в определенном возрасте, и у меня еще есть возможность себя воспитывать.
У вас же огромный пласт классической музыки за плечами, фундаментальное образование. Не было ли у вас внутреннего протеста, когда после Баха и Моцарта пришлось петь: "Я ночной хулиган, в деле я атаман, а в постели гигант, просто ураган"?
Я же молодой еще был… Классику у нас тогда не особенно ценили. То, что игралось и пелось в театрах, стоило 5 рублей – особенно если со студенческим билетом прийти – и не приносило авторам никаких денег. Более богатыми на события и денежными были поп-музыка, и вообще шоу-бизнес. Хорошо, что меняется время и отношение к музыке. Сейчас знание классики серьезно расширяет кругозор. Но в те времена, когда я начинал, мне было интересно что-то совсем другое.
Шоу-бизнес был изначально вашей целью?
Нет. Скорее, было желание поделиться, понять, есть ли кто-то, кто оценит то, что я делаю, и скажет: "Ты молодец". Нужно было почувствовать, что ты из себя что-то представляешь, что не зря живешь. К тому же у меня не было выхода, надо было везде появляться, чтобы как-то жить.
Сейчас множество моих знакомых и однокурсников делают проекты и становятся известными, но я самый-самый первый вырвался вперед и начал работать.
Вы ощущали зависть друзей и однокурсников, у которых не получалось то, что удавалось вам?Когда чем-то увлечен, то не замечаешь ничего вокруг, даже если говорят что-то неприятное. Вы же знаете, что судят по себе. Возможно, мне и завидовали.
А вы кому-либо завидовали?
Зависть возникает тогда, когда у тебя пропадает ощущение увлеченности. Я могу услышать какую-нибудь музыку и позавидовать ее автору – пожалеть, что не я это сочинил. Хотя помню, как однажды я завидовал приятелю, когда тот познакомился с одним известным человеком.
Когда вы сами ощутили себя звездой?
Мне вообще не присущи такие глупости. Потому что я понимаю, что время не стоит на месте. Посмотрите, сколько людей еще 10 лет назад были страшно популярными, а потом в один момент исчезали. Все меняется. Мы забыли, что такое перестройка. Что такое, когда в магазинах есть только кетовое мясо. Как набирали друг другу по дисковому телефону и просили: "Не занимай линию, а то мне должны звонить".
Когда ты понимаешь, что такое время, то ощущаешь глубину. Времени вообще ничего противопоставить нельзя. И выражение "проснулся знаменитым" – абсолютная ерунда. Важно то, что ты пропадешь, как только перестанешь быть увлеченным своим делом. У меня к этому, может быть, даже чересчур фатальное отношение.
Я – фаталист, при этом верю в то, что человек может в принципе влиять на свою судьбу. Может быть, какие-то точки на карте и поставлены, но их нужно самому соединить. Иногда можно отклониться от курса, но не сильно.
Какими качествами должен обладать человек, чтобы состояться на сцене?
Одного желания и даже таланта здесь недостаточно. Я тоже говорю, что у человека должна быть какая-то трагедия, чтобы возникло желание двигаться вперед. Особенно если мы говорим про артиста. Должно быть особое устройство мозга, чтобы ты превратился в рупор и начал говорить о своих эмоциях. Посмотрите на Аллу Пугачеву – ей по-другому жить нельзя. У нее как у Ахматовой:
Нет, царевич, я не та,Кем меня ты видеть хочешь,И давно мои устаНе целуют, а пророчат.Не подумай, что в бредуИ замучена тоскою,Громко кличу я беду:Ремесло мое такое.
Настолько это объемно сказано! Кто-то не может без того, чтобы не щупать пространство, не искать в нем какие-то ответы и не выходить на сцену, чтобы о них рассказывать.
Как вы бережете голос, есть вообще какие-либо способы его беречь?
По-моему, совсем не берегу. Могу есть мороженое и даже кусать его. Так что не очень берегу, но понимаю, что беречь надо. Думаю, что пока еще – как у Есенина:
Я сердцем никогда не лгуИ потому на голос чванстваБестрепетно сказать могу,Что я прощаюсь с хулиганством.
Так и прощаюсь с хулиганством. И понимаю, что совсем скоро вступлю в такую фазу, когда нельзя будет позволить себе crazy-поступки. Еще буквально лет пять – и ты уже будешь другим.
Мы все почему-то очень стремимся надеть на себя костюм – "отетиться", "одядиться" и начать с умным лицом говорить о каких-то вещах, хотя можно пока еще повалять дурака. И иногда очень хочется, потому что скоро ты пойдешь туда, откуда уже не вернешься.
Это важно для артиста – не бояться быть смешным? Если не будешь стараться смеяться над собой, окажешься в тупике. Это очищение, когда ты можешь переключиться и снять с себя серьезность.
Вам приходится притворяться, надевать маску?
Иногда можно себе позволить. Если вижу, что от меня ждут какого-то актерства, то могу сыграть, но, по большому счету, я такой, какой есть.
Вы поработали и на Западе, и в России. Разделяете точку зрения, что у нас плохо, а "там" хорошо?
Я недавно понял, что вокруг много людей, желающих уехать за границу. А я ехал, смотрел на Москву и думал: какая она красивая, просто нереальная! Божественная!
И каждый раз, когда я слышу негатив в отношении этого города, то возмущаюсь: почему вы его ругаете? Вы здесь живете, работаете. Гораздо легче Москву не ругать – тогда будет значительно приятнее здесь находиться.
Вообще, люди странно общаются друг с другом, в этом столько негатива… Как с этим бороться? И нужно ли?
Наверное, единственный способ – не отвечать на негатив негативом. Правда, тогда тебя могут обвинить в том, что ты слабак. Сейчас вообще пошла мода на оскорбления, на скандалы.
Часто сталкиваетесь с непрофессионализмом?
Еще как часто. Да и я себе тоже не сразу признался, что я профессионал. Мне кажется, путь к профессионализму лежит через ощущение того, что ты лентяй, ничего не успеваешь и не делаешь. У меня это реально перманентные мысли. Мне всегда кажется, что я очень мало всего делаю, и, наверное, это приводит к профессионализму.
Настоящий профессионал за всем успевает проследить: и на сцене, и с камерой поработать, и вдруг повернуться к музыкантам – напомнить, что они фразу забыли сыграть, и с танцорами станцевать, чтобы потом зрители сказали: "Дима, ты двигаешься лучше, чем твои ребята". Нужно много всего замечать и держать под контролем. И ужасно приезжать в какие-то места, где никто не знает, как надо работать.
Помните самое ужасное место, где пришлось выступать?
Это, между прочим, был какой-то город Золотого кольца России, с кошмарным залом. Представляете, вы приглашаете домой гостей, а дома у вас оторванные обои, выбитые окна, валяется тухлый помидор на кухне – и при этом вы не испытываете никакого неудобства. Я даже хотел написать об этом в Twitter, зашел к директору зала, сказал, что сейчас сфотографирую выбитые косяки дверей в гримерках, повешу это в Интернет и напишу, что нельзя в таком виде держать помещение.
Так они за мной ходили и умоляли ничего не писать. В результате уговорили, я не стал этого делать, но сказал, что если в следующий раз приеду и все останется без изменений – точно напишу. Я понимаю, что кто-то в городе может обидеться, но, простите, я же для вас стараюсь…
Бывало, что вы отказывались петь, сниматься?
Конечно, бывало. Я несколько раз уходил со съемок. Это происходит именно тогда, когда ты сталкиваешься с вопиющим непрофессионализмом. И такая принципиальность с возрастом становится все агрессивнее, потому что даже в крупных компаниях и на больших концертах могут вытирать ноги о людей.
А что вас больше всего вдохновляет?
(Думает.) Наверное, все-таки люди…
Которых вы не любите?
(Вздыхает.) Да, все-таки именно люди…